25 января 1935 года родился Станислав Алексеевич Жук – замечательный фигурист и тренер многих выдающихся фигуристов. Спортивная карьера Жука тесно связана с ЦСКА, где в этот день состоится чествование великого спортсмена и тренера. Именем Жука будет названа спортивная школа ЦСКА по фигурному катанию, что, по мнению многих его учеников и коллег, нужно было сделать давно.

О своем тренере, его непростом характере, жизненных принципах вспоминает олимпийский чемпион, четырехкратный чемпион мира и Европы, двукратный чемпион СССР Алексей Уланов – первый партнер Ирины Родниной.

«До сих пор очень хорошо помню первое знакомство с Жуком. Нашу беседу он закончил словами Николая Островского, что жизнь надо прожить так, чтобы не было стыдно за бесцельно прожитые годы. Эту фразу я, конечно, знал, но из уст Жука она прозвучала иначе – как-то еще более серьезно и достойно. Возможно, тренеру хотелось поразить меня, и это ему удалось. Я проникся к Жуку уважением, подумал, что раз человек ставит перед собой такую цель, то будет интересно работать.

Кстати, предложение тренироваться у него, Жук мне сделал в Горьком (теперь это Нижний Новгород) на чемпионате Советского Союза. Тогда в юношеской сборной СССР я выступал в одиночном катании и в паре с сестрой. Тренировались мы в Москве, на Стадионе юных пионеров, где была небольшая площадка с искусственным льдом. В то время многие известные впоследствии фигуристы начинали свой путь в большой спорт на СЮПе: Галя Гржибовская, Сережа Четверухин, Татьяна Немцова, Татьяна Тарасова, Людмила Пахомова…

Но условия в ЦСКА были несравнимо лучше. Там имелся единственный в СССР современный стандартный каток с искусственным льдом, что позволяло тренироваться круглогодично. Жуку на первых порах выделили 4 часа льда ежедневно. Это было вполне достаточно по тем временам. Понятно, что я сразу согласился, но в группу пришел через несколько месяцев, чем очень огорчил тренера. Жук, по-моему, тогда сильно обиделся на меня.

Но одновременно с фигурным катанием я серьезно занимался музыкой в Гнесинском училище по классу баяна. В тот год должен был сдавать выпускные экзамены, и несколько месяцев готовился к итоговому концерту, играл на баяне по 6-7 часов в день. В мае, когда экзамены были сданы, пришел в ЦСКА, убивая, скажем так, сразу нескольких зайцев. Дело в том, что после училища, получив распределение в пионерский лагерь «Артек», я три года должен был отработать там массовиком-затейником. О фигурном катании пришлось бы забыть, а мне не хотелось оставлять любимое занятие. В ЦСКА я бы продолжал тренироваться и одновременно проходил службу в армии.

Но переход к Жуку обернулся для меня семейной трагедией. Я вынужден был оставить сестру, с которой мы катались в паре. Лена обиделась, мама тоже. Разразился скандал. Я собрал вещи и ушел из дома. Два года потом мы с мамой не общались.

…Тренироваться у Жука поначалу было очень сложно. Два часа льда утром, два часа вечером, плюс ОФП, другая работа – поддержки, шаги… Я жил в казарме. Недоедал, потому что, когда солдаты шли на завтрак, я отправлялся на тренировку. Они вечером – на ужин, я снова -- на тренировку.

Наши программы по тем временам были очень сложные. Все элементы мы с Ирой Родниной делали на скорости. Скорость была наш конек. Программы составлялись из нескольких частей, с чередованием быстрой и медленной музыки. Полностью катать программу каждый день было нереально. Даже раз в неделю целиковый прокат был равносилен для нас «самоубийству».

Два года мы с Родниной не выезжали на соревнования. Только тренировались и готовились. До сих пор не понимаю, как это выдержали. Ни сборов, ни стартов, только работа на одном и том же катке, изо дня в день все сначала. Это была такая каторга! Многие спортсмены таких нагрузок не выдерживали – ломались. Мы выдержали, и, когда приехали на свой первый чемпионат, то произвели настоящий фурор.

…Жук был очень требовательным и жестким. Опоздать на тренировку, а тем более пропустить ее, считалось недопустимым. Помню, как однажды я достал билет в Кремлевский Дворец съездов на балет с участием Екатерины Васильевой и Владимира Максимова. Так, в солдатской шинели и пошел, проигнорировав тренировку. На следующий день Жук высказал мне все, что думал обо мне и о балете… Странное дело, но балет он не любил, потому что считал, что в балете танцоры все делают вразнобой, а Жук был приверженцем параллельных линий и движений партнеров.

Жук и сам когда-то выступал в балете на льду. Но ледовый балет и классический – несравнимые вещи. Жук считал свой переход из спорта в ледовый балет ошибкой, и его оправдывало только одно – травма мениска, из-за которой он не смог продолжить спортивную карьеру. А жить-то было нужно… Тогда чемпионы в фигурном катании получали немного. Не платили больших призовых, как сейчас. Да и после спорта выбор был небольшой. Это сегодня медальку урвал, и, пожалуйста, шоу, ТВ… В Советском Союзе ничего этого не было.

…Жук всегда придерживался правила трех «С»: самодисциплина, самоконтроль и самоанализ. Каждый месяц мы писали ему подробные отчеты о проделанной работе и еще вели дневники, которые у меня до сих пор хранятся. Во главу угла Жук ставил спортивный принцип. Считал, что соперников можно обыграть только за счет мастерства, техники, идеального исполнения программы. Он был очень целеустремленный человек. Ставил цель, и четко шел к ней, отметая все, с его точки зрения, ненужное.

С Жуком мне было нелегко. Он считал, что взаимоотношения тренера с партнерами в паре должны строиться по принципу: разделяй и властвуй. Мне кажется, что это он перенял у своего тренера Петра Петровича Орлова. Орлов уделял особое внимание партнершам, а партнеров «прессинговал». Жук тоже строго спрашивал с меня, и часто именно я становился виновником в тех или иных ситуациях.

Думаю, что во многом это и спровоцировало распад нашей с Ирой Родниной пары. На одном из собраний я высказал претензии к Жуку, но был обвинен в «звездной болезни». Тогда я и заявил, что катаюсь с Родниной и работаю с Жуком только до Олимпиады. После уйду. И слово сдержал. Роднина была в шоке, потому что осталась без партнера. Но, в конце концов, она сама выбрала тренера.

Удивительно, через несколько лет похожая ситуация повторилась и с Катей Гордеевой – Сережей Гриньковым – другой парой Жука. О чем фигуристка позднее написала в своей книге. Только в том случае партнерша выбрала партнера. У нас с Родниной не сложилось.

…Я начал кататься с Людмилой Смирновой, которой предлагал встать в пару еще раньше, но получил отказ. Прошло время, я увидел, что ее отношения с партнером Андреем Сурайкиным не складываются, и предложил вторично кататься вместе. Какие задачи я ставил тогда перед собой? Не сочтите за пафос, но на тот момент я мечтал вывести отечественное фигурное катание на новый уровень -- выше того, какого достигли великие Людмила Белоусова – Олег Протоповов. За счет чего? Техники, оригинальной хореографии, органичного слияния музыки и пластики движений. Я окончил Ленинградскую консерваторию, где учился на балетмейстера. Считал, что фигурное катание – это искусство, а не спорт. Спорт – это когда спортсмены прыгают, выше, дальше, меряются метрами, секундами... А прыжки под музыку, да еще органично вплетенные в программу, которая имеет смысловое содержание, это искусство. Мне кажется, в этом как раз и заключается внутренний конфликт фигурного катания. Споры о том, что важнее -- техника или хореография, уходят корнями в прошлое.

Недооценивать роль балетмейстера в фигурном катании абсолютно неправильно. Стиль Белоусовой – Протопопова во многом создала Галина Евгеньевна Кениг – ученица легендарного танцовщика и балетмейстера Касьяна Ярославовича Голейзовского. Обладая обширными знаниями и будучи высоким профессионалом, она дала толчок Людмиле и Олегу, сыграв в их становлении большую роль. Программы фигуристов  «Грезы любви», «Лунная соната», на музыку Сергея Рахманинова родились во многом благодаря Кениг.

…Завершив спортивную карьеру, мы с супругой Людмилой Смирновой несколько лет были солистами ленинградского «Балета на льду», затем выступали в «Holliday On Ice». Работали тренерами в Америке, Советском Союзе, России. Наша дочь тоже увлеклась фигурным катанием, потому что, по большому счету, другого пути у нее не было. С раннего детства Ира все время проводила с мамой на катке. Ее партнерами в юном возрасте были Саша Смирнов и Максим Траньков. Но из-за высокого роста о парном катании девочке пришлось забыть. Сейчас она помогает маме в Питере. Они работают с начинающими фигуристами. В свое время мы основали в городе на Неве школу «Династия»…

Я же обосновался в Москве. Сейчас активно прорабатываю идею создания школы по фигурному катанию на пластиковом льду, что значительно удешевляет расходы по обслуживанию катка. Не нужно ни заливочных машин, ни охлаждающих установок… Сложно ли переходить с пластикового льда на обычный? Тренер замечательной американской фигуристки Джанет Линн заставляла ее прокатывать программы после сеансов массового катания. Представляете, каким было качество льда? Но тренер считала, что, если спортсменка все сделает чисто на таком льду, то на хорошем будет летать, как ангел.

Логика проста: чем труднее условия вначале, тем легче потом. Кстати, с Жуком я это испытал на себе.

…Недавно прочел книгу про одного святого. Когда он был монахом, то настоятель постоянно его унижал. «Как же ты это сносил?» -- спросили того монаха. «Стойко и с пониманием, -- ответил монах. – Ведь настоятель, заставляя меня контролировать каждый шаг, в конце концов, сделал из меня человека».

Подготовила Ольга ЕРМОЛИНА

Фото Дмитрия ДОНСКОГО

Search - Dropfiles
plg_fabrik_search
Поиск - Категории
Поиск - Контакты
Поиск - Контент
Поиск - Ленты новостей
Поиск - Ссылки