Он немногословен в комментариях после прокатов учеников. Говорит всегда по делу, сжато, выделяя суть. Не стремится попадать в телекамеру во время трансляций соревнований. Даже у бортика стоит на полшага позади Тамары Москвиной, уважительно предоставляя ей право первенства. Именно ему, молодому еще тренеру, Москвина доверила работу с новой парой Александра Бойкова и Дмитрий Козловский, которых Артур Минчук привел к первым успехам и первым юниорским медалям. Именно он провел с двумя ведущими парами большую часть времени на Олимпиаде в Пекине, куда из-за сложившихся обстоятельств не сразу смогла приехать Тамара Николаевна. За годы в «Спортивном клубе фигурного катания Тамары Москвиной» он превратился из молодого тренера в настоящего профессионала.

О своем спортивном пути, тренерской профессии Артур МИНЧУК рассказал в интервью сайту ФФККР.

-- Начну без предисловий: что самое важное, на ваш взгляд, в тренерской профессии?

-- Хорошее начало. Думаю, профессионализм, который набираешь с опытом. И, наверное, быть для своих спортсменов как родитель. Это основное, как мне кажется. Если спортсмены чувствуют в тебе полную защиту и заботу, то получается определенный и очень хороший результат. Когда доверяют -- проверять не надо.

-- В своих интервью ребята иногда рассказывают, что на тренировках вы сами можете взять на себя роль партнера и показать на льду, как нужно делать элементы. Не было сожаления, что рано ушли из спорта, не реализовав себя?

-- Мне кажется, этот вопрос возникает у любого спортсмена, неважно каких результатов он достиг. Любой, кто заканчивает спортивную карьеру, переходит в какую-то другую сферу, шоу или тренерскую профессию, наверное, ощущает чувство недосказанности, что мог, хотел чего-то большего показать, но это и называется спортивная жизнь. У кого-то она заканчивается раньше, у кого-то позже.

У меня не было сожаления, что закончил, не реализовав себя. Может, потому что не было каких-то супер результатов, Олимпиад, всего остального. Я принял это как есть. Может, потому, что в то время я уже общался с теми, кто уже завершил профессиональную деятельность как спортсмен, не только в фигурном катании, других видах спорта. Принял и понял, что спокойно надо жить дальше. И порой, чем быстрее это поймешь, тем быстрее всё будет хорошо так же, как в спорте.

-- Вы родились в Киеве и там начали заниматься фигурным катанием. Почему именно фигурное катание?

-- В Киеве всегда была сильная школа фигурного катания, в Одессе, Днепропетровске, Харькове, еще с советских времен. Огромная база. Моим первым тренером была Наталья Владимировна Бутузова. Хороший тренер, хороший человек. Нас много тогда у нее каталось.

В фигурное катание привела меня мама. Всё красиво. Всем нравилось. У меня всё получалось. Начинал я с одиночного. Но позднее из-за определенной конституции мне сказали: лучше в парное. Забрали туда. Год покатался в Киеве. Там особых перспектив не было. Не было партнерш. Если и находились, то были без прыжков. И всё -- поехал на просмотр к Великовым в Питер, и меня сразу взяли. У меня был весь набор прыжков.

-- Почему именно в Питер?

-- В Питере всегда было сильное парное катание. В 2006-м после Олимпиады в Турине позвонили Великовым, спросили, можно ли на просмотр? Я приехал на два дня. После первого просмотра мне ответили: берем. Я потренировался еще на следующий день, и мне сказали: можешь отдыхать. Я погулял по городу, потом собрал вещи, уехал домой и через два месяца вернулся в Петербург.

-- Жизнь круто изменилась?

-- Я переехал в 16 лет один. Жил в общежитии УОР №2.

-- Тяжко было?

-- Да не знаю. Я нормально к этому относился. У меня не было супер тяжелых моментов в жизни, на которые я мог пожаловаться. Конечно, созванивался и с родителями, и всё остальное. Но так, чтобы супер тяжело… Шло и шло по ходу. Результаты пошли. Я с Ксенией Столбовой стал кататься. Тренировки, учёба, всё подряд. Не было времени подумать, расстроиться.

-- С Ксенией быстро нашли общий язык?

-- Как одиночница, она была со своим набором прыжков. Мы сели, поговорили прямо в «Юбилейном» и начали кататься.

-- От того периода совместной карьеры яркие эпизоды остались в памяти?

-- Ничего не осталось. Опять же, больших результатов у нас не было. Может, если бы как с Федором Климовым, они Олимпиаду выиграли, Европу, мир, конечно, что-то осталось. А так, катались, развивались. Мы начинали как юниоры. Постепенно, постепенно шли и шли.

До Ксении у меня были и другие партнерши, но с ней появились первые результаты в Петербурге. Когда я только приехал, мне дали девочку, две недели мы покатались, она тоже пробовалась. А потом мы с Ксений встали. После Ксюши была другая партнерша Аня Силаева. Мы также какой-то период прокатались, но высоких результатов не добились.

Сейчас я смотрю на всё происходившее тогда как тренер. В спорте есть определенные ступени, и важно, на какую поднялся ты. Пока ты катаешься на своем уровне, кто-то другой твоего же возраста соревнуется уже на другом. Сейчас у нас в клубе есть две сильные пары, которым по 21 год. Кто-то в 21 год только переходит во взрослые, а кто-то уже чемпион мира, Европы, олимпийский чемпион в команде, бронзовый призер Олимпиады. Это разные ступени, между которыми большой промежуток. Чем раньше из юниоров перейдешь во взрослые, тем лучше. Это сложно, но намного лучше. В паре с Аней Силаевой я понимал, и она понимала, что больших вершин мы не покорим. В итоге расстались. Я встал в пару с Машей Мухортовой, какое-то время мы покатались и уехали в шоу.

Маша хотела кататься в шоу, она тоже устала от своей карьеры. Мы спокойно поговорили. А какие были варианты? Надо жить. Я жил самостоятельно, в другом городе. Родители мне помогали, как могли.

-- Они не спортсмены?

-- Нет.

-- Но ваши родители были обеспеченными, раз помогали всё это время?

-- Да нет. С детства я всегда маме, как мог, помогал. Но это отдельная история. Для своей книги. (Смеется). Вставал в 6.30. Мама готовила обеды. Я ей помогал – делал 20 салатов «мимоза», 20 «шуб», брал сумки и относил ей к метро. Она там всё это продавала. 2000 годы… Наверное, помните, как всё это было… Потом шел в школу. После первой тренировки подходил к метро, забирал у мамы посуду -- 200 тарелок… Да не хочу об этом рассказывать. Кому это интересно…

-- Все думают, что в фигурном катании одни «мажоры», на голову которых просыпается манна небесная…

-- Потому что люди видят итог. Мои друзья смотрят фигурное катание и говорят: «Ой, как всё красиво, вы такие все красивые, и так у вас всё получается!» На что я говорю, но вы же не знаете, как это получается до того, как стать красивым. Сколько тренер и спортсмены должны вывезти, чтобы представить этот красивый подарочек в обёртке с бантиком.

-- Сейчас как раз многие пытаются заглянуть «за кулисы», вторгаясь в личное пространство спортсменов и тренеров.

-- Поэтому многие и «закрываются» из-за чересчур бурной реакции людей, которые пытаются влезть туда, куда не надо. Если бы это помогало – другой вопрос, но ситуация зачастую, наоборот, усугубляется, когда какие-то люди начинают писать спортсменам всякие провокационные вещи, присылать сообщения. Не всегда нужно выносить ссор из избы. Многие проблемы можно и нужно решать самим, так как именно профессионалы в состоянии понять и оценить все детали и нюансы происходящего.

-- Что заставило вас после шоу вернуться в спорт, стать тренером?

-- Два года я выступал в шоу «Stars On Ice». Директор Тони Мерсер. Замечательный человек. Покатался с шоу по миру. Был солистом. Всё объездили. Австралия, Новая Зеландия, Африка, Китай… Где только не был. Что-то подзаработал…

-- Копили, наверное, жизнь на Родине в то время была непростой?

-- Смотря как, относиться к деньгам. Можно копить и не поднакопить. Я что-то заработал, потому что понимал, что не могу на месте стоять, надо что-то делать, развиваться, чтобы всё было в жизни не просто так. И то я два года гастролировал, просто устал, потому что катаю принца, ездим по странам, зарабатываю деньги, но ничего не меняется. Меняется спектакль, а по сути ничего. Наверное, если бы это происходило в Питере или мы гастролировали по России, было бы по-другому. А тут 3 месяца в Англии, 3 месяца в Новой Зеландии… И всё… Я хотел тренировать. И пошел тренировать.

-- Быть тренером – тяжелая профессия, не каждый решится.

-- Есть определенные вещи, они называются сложности, которые мы себе сами создаем и с ними нужно справиться. Меня это не пугало. Я понимал, зачем хочу это делать. Всё. Приехал. Немного оклемался. Год-полтора не тренировал. Потом узнал, что открывается школа Тамары Николаевны. Позвонил, спросил, есть ли вакансии? Меня пригласили. Так как я в тот момент был на третьем курсе Лесгафта, мог работать на полставки. Как во всех университетах, у специалиста должен быть опыт работы. Полгода стажировался в школе Москвиной. Потом окончил университет. Написал сам диплом. Всё сдал.

-- Какая тема диплома?

-- «Подготовка спортсмена в переходный период в фигурном парном катании».

-- Почему эта тема?

-- Она самая интересная для всех спортсменов. Заканчивается сезон и начинается переходный период до следующих стартов. На три месяца «межсезонья» нужно расписать определенную схему, систему, чтобы спортсмен не развалился. И вообще, чтобы всё, что уже наработано и создано, никуда не пропало. За это время поставить новые программы, новые показательные. Еще и специальная физическая подготовка, ЛФК… Если всё это не разложить как надо, то, бывает, спортсмены входят в сезон, и травмы вылезают, из-за чего психологически начинают уставать.

Это целый процесс, интересные действия, которыми занимаются все ведущие тренеры. Удерживание спортсмена, летние сборы, первые старты и следующие соревнования. Чтобы спортсмен не «сгорел» сразу, не перегорел потом, всё время был поддержан и чтобы был интерес в изучении новых элементов, изучении новых программ, всего. Переходный период на самом деле очень творческий и интенсивный.

-- На основании чего писали диплом?

-- Когда начинал тренировать, у меня были две пары, да и я сам катался. Мои наблюдения, на своем опыте, на опыте спортсменов.

-- Прочитать ваш диплом можно?

-- Да, есть в интернете.

-- Я впервые обратила на вас внимание на юниорском сборе в Новогорске, куда вы приехали со своими ребятами. Вы тогда всё время что-то записывали в блокнот, и я вспомнила рассказ Тамары Николаевны, когда в начале тренерской карьеры она также стояла за спиной Станислава Жука и ловила каждое его слово.

-- Это сбор информации. Это важно. На таких сборах мы встречаемся с разными тренерами, и, к примеру, в танцах на льду, есть оригинальные вещи, и с тренерами также интересно поговорить. На самом деле, всегда подмечаешь и собираешь для себя профессиональные вещи для своего развития. Как говорится, век живи – век учись.

Всё нереально знать. Можно найти, попробовать, совместить, оттуда что-то взять, отсюда. У каждого профессионала есть своё видение, какие-то идеи, которые именно он реализовывает, и этого не делает никто. Поэтому начинаешь разговаривать, потому что какие-то моменты можешь не увидеть, а объяснения помогут понять. Какие-то наблюдения могут натолкнуть на собственные идеи. Тем более парное катание связано со всеми видами, которые есть, и одиночное, и танцы. Парное катание – это «всё включено». Поэтому я стараюсь узнавать и брать какие-то вещи, почему нет.

-- Хороший заголовок: парное катание – «всё включено».

-- Так и есть. Не буду выделять, что наш вид самый сложный, но в парном катании нужно всё совместить – и партнеров, включить и акробатику, и прыжки, и движения, и танцы бальные… Это большой и длительный процесс. Серьёзно.

-- Тренеры и специалисты открыты в общении?

-- Конечно, все разные. Когда я разговариваю, то, прежде всего, прошу, чтобы мне рассказали, что видели. Потому что мы занимаемся и сосредоточены на своих спортсменах, и нужен взгляд со стороны. Я, к примеру, смотрю на ногу, а вы скажете, что рука некрасивая, нужно ее подправить, или на прыжке мах вытянуть. Такой обмен мнениями помогает.

Контрольные прокаты, сборы, которые нам организуют перед началом каждого сезона, дают возможность сравнить разные пары, разных спортсменов. Каждый тренер разрабатывает свою стратегию на сезон, план на каждый старт, что делать сейчас, что потом. Быть готовыми на 100 процентов на первом же старте сезона, ну это… Надо понимать, что с тем набором, который сейчас есть у наших лидеров фигурного катания, сходу и сразу демонстрировать ультра-си – нереально. Да и зачем? Первый старт и дальше ничего? Это может повлечь за собой травмы и что угодно. Всё нарабатывается постепенно и подводится к чемпионату России, где в идеале и должны получиться прокаты по системе «всё включено». На первых турнирах сезона выводить спортсменов на максимальную форму рискованно и не нужно.

-- Насколько важна конкуренция в группе?

-- Работать с кем-то одним, конечно, проще. И твоя работа упрощается -- только с этими учениками занимаешься, вкладываешься в одних. Но хорошо ли это? В любом деле нужна и важна конкуренция. Любая фирма становится успешной не только за счет умного директора, но и талантливых специалистов, которых он набирает, и которые конкурируют между собой. И эта конкуренция никак не усугубляет их развитие. Если же она кому-то мешает, то речь идет о неконкурентоспособности. Это уже личное, психология, внутренние я, обиды. Если люди - профессионалы, они всегда будут конкурировать. С помощью этого и получается результат.

-- Как нужно вести себя тренеру, чтобы создать здоровую атмосферу в группе?

-- Непростой вопрос, а в парном катании это еще сложнее, потому что мы тренируем пары, и нужен свой подход и к парню, и к девушке, чтобы не выделять ни одного, ни второго, потому что они всё это видят и чувствуют. Не знаю, мне кажется, надо просто работать. Должны быть профессиональные доверительные отношения. Если скатываться на личное, ничего не выйдет.

Я прихожу на тренировку, говорю, что надо делать то или это. Дальше всё в нормальном спокойном режиме. Стоишь холодный и голодный -- шучу, спортсмен сделал – молодец! Понятно, что когда видишь, что всё получилось, то внутри радость - сделал! Но поддерживать всех нужно одинаково. Это тоже к вопросу о доверии. Пришли, обсудили, готовы - делаем. Конечно, спортсмены задают вопросы, обсуждаем, разговариваем, но это рабочие моменты.

-- Появление Насти Мишиной и Александра Галлямова сказалось на климате в группе? Как грамотно объяснить спортсменам, что им это нужно?

-- Спортсмены такого уровня уже не дети. Хотя поначалу они могут не понимать и не видеть всего. Для этого есть тренер, который может объяснить и всё разложить. Тренер мыслит стратегически, делает разработку со всем объемом, на год, два, на четыре, в перспективе… Когда в группе появляются новые спортсмены, то поначалу включаются личные моменты -- недопонимания, недовнимания, это воспринимается как нарушение личного пространства: я тут, а кто-то начинает меня теснить. Это всё равно, что у меня дома есть стул, на котором всегда сижу, а тут пришли гости, и кто-то другой его занял, возникает неудобство. Вопрос в том, как к этому относиться. Если циклиться на личном, то работа уйдет на второй план. Потому что будешь сосредоточен на том, чтобы следить за соперниками, а не на том, что делаешь сам.

-- В какой момент пришло осознание, что я – тренер?

-- Я никогда не задумывался об этом. Когда начал работать, тогда у нас встали в пару Дима с Сашей. Перед нами поставили определенные задачи и за 7 месяцев, что мы работали все вместе, ребята выиграли у сильных юниорских пар в России. Потом мы поехали на юниорский чемпионат мира в Тайбей, и там ребята стали вторыми. Но я даже не задумывался тогда, состоялся ли я в тренерской профессии. Просто делал и делаю свою работу. Да, результат с этой парой пошел быстро. Я продумывал всё. Они же были два одиночника. За время работы с этой парой я получил огромный опыт, потому что с нуля вывел их на Олимпийские игры. Жаль, что там не всё получилось. Но это тоже опыт и для меня, и для ребят.

Лично у меня нет цели, стать, во что бы то ни стало, заслуженным тренером или что-то такое. Потому что, когда ставишь перед собой определенную цель, то когда ее добиваешься, встает вопрос: что дальше? Поэтому я просто работаю. Мне просто нравится этот процесс, всё действо. Да, у нас уже есть чемпионы Европы, мира, Олимпийских игр… И я могу сказать про себя - я тренер, но не могу выделить конкретный момент, когда именно это произошло. Золото, бронза, Олимпиада… В этом во всём я тренер.

-- Вас не обижает, что в спорте на виду всегда спортсмены, а тренеры часто остаются в тени?

-- Может, это и хорошо с какой-то стороны. Самое лучшее для тренера, когда спортсмен поднимается на пьедестал. А остальное… Спорт - не шоу-бизнес.

-- Можете сказать, какие качества, навыки вы позаимствовали у Москвиной?

-- Стараюсь брать от нее всё, что вижу, потому что Тамара Николаевна – профи. Она достаточно долго поверяла меня, испытывала. А почему нет? И если бы не справлялся, то и результата не было. Тамара Николаевна поступает всегда очень грамотно. В свое время она подключила меня к работе с Димой и Сашей, когда они в юниорах были. Саша Смирнов с Юко Кавагути тогда еще катались, и она давала возможность работать с ними, помогать в технических вещах…

Думаю, я доказал, что могу работать тренером в нашей команде. И я всё равно доказываю и буду доказывать. Самый такой момент, который мне запомнился, это когда мы уехали на Олимпиаду в Пекин, а Тамара Николаевна по состоянию здоровья не смогла приехать на командник, так вот, когда всё случилось и всё шло так, как она хотела бы видеть, она мне сказала: «Молодец. Всё хорошо. Всё так, как бы сделала я». И я подумал, ничего себе…

-- Такие слова, наверное, лучшая награда.

-- Именно так я и воспринял.

-- Вы всегда были таким?

-- Каким? Я всегда был ответственным, хотя со стороны, наверное, не выгляжу как тренер парного катания.

-- Почему так думаете?

-- Не похож.

-- Вы, безусловно, всегда были ответственным, раз в детстве так помогали маме.

-- У меня всегда был четкий график, всё расписано. Подъем, школа, помочь маме, пойти на тренировку, снова помочь маме, еще одна тренировка, потом сделать уроки и пойти погулять. В 22.30 вернуться домой и лечь спать. Если к режиму приучен, то так и будет. Я никогда не просыпал, не опаздывал на соревнования. И в шоу со мной не было проблем.

-- Слышала, что вы в детстве любили похулиганить.

-- Кто в детстве не шалил? Но те или иные задатки всегда просматриваются. У кого-то склонность к творчеству, у кого-то к медицине и так далее. Я был как все. Но проблем со мной точно не было.

-- Тренерская профессия заставляет отдаваться ей полностью. Тренировки, соревнования, частые командировки. Как на это реагирует ваша семья?

-- Всё зависит от человека. Всё свободное время я стараюсь проводить с семьей. Мне несложно встать в 5.30 и повезти сына на хоккей. Забрать его после тренировки и отвезти в детский сад. Потом быстренько доехать до работы. Прийти вечером, забрать ребенка из сада, помочь жене. Её Лена зовут.

-- Она не фигуристка?

-- Нет, стоматолог.

-- Наверное, тоже много работает?

-- Нет, пока в «декрете». У нас второй ребенок родился год назад. Когда первого сына отдали в детский сад, Лена вышла на работу. Но сейчас пока дома с детьми. В выходные я всегда стараюсь ей помочь. Был как-то момент, когда на пару дней остался один с детьми и понял, несколько это сложно всё успевать по дому…

На самом деле, тут многое зависит от мужчины. Можно поехать на рыбалку и взять детей. Пойти с ними в баню. У меня нет назойливого желания каждый выходной непременно посидеть с друзьями в ресторане. Мне интереснее поиграть с детьми в машинки, выйти потренироваться с ними на катке с клюшкой… Может, старею…

-- Просто хороший муж и папа. Как бы вы сами в трех словах охарактеризовали себя?

-- Лучше спросить других.

-- Знаете, иногда, отвечая на этот вопрос, люди говорят, какими хотели бы себя видеть.

-- Я скажу, что говорят обо мне другие: честный, добрый, справедливый. Со мной есть одна проблема: я всем говорю правду. Это сложно, иногда не без последствий, но у меня на душе спокойно, что никого не обманул, ничего за спиной не сказал. Говорю как есть. Другое дело, что правду не все воспринимают.

Ольга ЕРМОЛИНА

Фото Татьяны ФЛАДЕ, Ольги ТИМОХОВОЙ, Ольги ЕРМОЛИНОЙ, Юлии КОМАРОВОЙ, Марии ЕВТЕЕВОЙ, Михаила ШАРОВА, сайта ISU