Мы продолжаем рассказывать о тренерах в фигурном катании. Сегодняшнее интервью с Евгением Владимировичем Рукавицыным – тренером чемпиона Европы, участника Олимпийских игр Дмитрия Алиева, тренером, который подготовил многих спортсменов.

..А начиналось всё стандартно. В детстве маленький Женя часто болел. Родители очень любили фигурное катание, смотрели его всегда. Ну и решили отправить сына в ЦПКиО кататься на коньках на свежем воздухе, чтобы набирался сил…

-- Я помню лед, слегка припорошенный снегом. Тренер с метлой -- он рисует на льду круги, чтобы мы по этим нарисованным кругам катались, сначала на двух ногах, потом на одной. Нам надо было почувствовать «геометрию», понять, как заехать воротики, -- вспоминает Евгения Рукавицын. – Помню, как у меня безумно замерзали ноги, и мама шила мне чехлы. Разрезала толстые-толстые носки, по подошве делала петельку и пришивала пуговицу, чтобы чехлы застегнуть.

На открытом льду мы проводили много времени. В перерывах -- термос, горячий чай, бутерброды с докторской колбасой… И опять на лед…

Со мной очень много родители занимались. Они не были спортсменами, но папа у меня по жизни интересующийся человек. Мне всегда казалось, что он знает абсолютно всё. Даже если отец не мог ответить на вопрос, то погружался в тему, изучал и потом мне подробно рассказывал...

Зимой папа заливал небольшой каток, в 20 метрах от нашего парадного. Мне нравилось кататься, прыгать на этом льду, особенно если соседи смотрели на меня из окон…

Первым тренером была Вера Иванова. Когда стало понятно, что у меня есть способности к фигурному катанию, начались более серьезные занятия. Помню своего тренера Эллу Львовну Бейлину, которую я очень любил, она видела во мне перспективу. Элла Львовна встречала меня у метро «Пионерская» и мы вместе ехали в «Юбилейный». Думаю, вот в этот период фигурное катание уже перестало быть просто детским увлечением, я стал сознавать -- это важно.

После я тренировался и у других тренеров, у Наталии Витальевны Голубевой. Но самый большой след оставил Игорь Борисович Москвин. В «Юбилейном» у него была своя «каморка». Как выходишь с тренировочной арены, дверь сразу под лестницей. В комнатушке Игоря Борисовича стоял видеомагнитофон, и между тренировками он показывал нам выступления фигуристов, подробно объясняя детали.

С катка он уходил всегда позже всех…

Общение с Москвиным для меня было очень важно, особенно в понимании, кто такой тренер «высшего звена», «высшего пилотажа». Игорь Борисович не просто объяснял, показывал, обучал техническим вещам, он занимался нашим воспитанием. Думаю, именно Москвин привил мне любовь к тренерской работе, и прививка, сделанная им, стала определяющей.

-- Может, поэтому вы рано завершили карьеру?

-- Поначалу в спорте у меня складывалось неплохо. На соревнованиях в Таллинне, кажется, первенстве страны младшего возраста, я стал третьим, а там участвовали Саша Абт, Илья Кулик… Я хорошо катался, была уверенность, что я что-то из себя представляю. Но потом случались провалы, из-за чего возникали внутренние сомнения. Чемпионат России 1995 года стал моим заключительным стартом, я занял 10-е место. Конкуренция в сборной была очень серьезной – Урманов, Татауров, Абт, Кулик, Ягудин и Плющенко подходили. Я понимал: кататься дальше нет смысла. И вскоре после того чемпионата закончил. Мне было 18 лет.

-- Не пожалели?

-- Ни одной секунды. Это было правильное решение. Оставаться в спорте было бессмысленно. Я решил, что лучше потратить время с толком, чем просто кататься, обманывая себя и других.

-- Завершив карьеру, вы практически сразу стали тренировать, причем, спортсменов разного уровня. Как?

-- Огромную роль в моей жизни сыграла Татьяна Анатольевна Меньшикова – директор «Юбилейного». То, что она сделала для меня, невозможно переоценить…

Времена были тяжелые. Денег ни у кого не было, заработков тоже. Спортсмены, которые заканчивали карьеру, тренеры уезжали за границу. Кто куда. Из моих друзей в основном все уехали в шоу Тони Мерсера в Англию, кто-то в Америке нашел работу. А меня, не знаю, почему, никуда не тянуло. Я не представлял свою жизнь за границей.

У меня было огромное желание тренировать. И когда я пришел к Татьяне Анатольевне и сказал, что хочу работать, она ответила: «Вперед».

По молодости, я не вникал ни в какие правила, я вообще их не знал, что прежде чем тренировать взрослых фигуристов, надо подняться по определенным ступеням. Мне казалось, что я такой молодец, всё знаю, всё умею, и я не подозревал об огромном количестве подводных камней, разных правил, переходов. В моем представлении всё было просто.

Приходили фигуристы, говорили: «Жень, хотим к тебе». И так как разница в возрасте у нас была небольшая, мы и общались на «ты». Я озвучивал их просьбы Меньшиковой, и она, понятно, не нарушая законов, давала мне такую возможность. Только спустя время, я понял, как мне повезло, что в моей жизни был такой человек, который сразу поверил и помог.

-- Как думаете, почему Меньшикова вам поверила?

-- Мне кажется, потому что видела, что я одержим работой. Я был погружен в фигурное катание на 100 процентов. Мне было абсолютно плевать на остальное. Я реально проводил на катке 24 на 7. И даже когда не работал, думал о работе. Мне это было в кайф, потому что, уйдя из спорта, я еще глубже погрузился в фигурное катание.

-- Игорь Борисович Москвин считал, что чемпионы редко становятся хорошими тренерами. Видимо, нереализованность в спорте становится мощной мотивацией в тренерском ремесле?

-- Скажу так: у меня было огромное желание расти и развиваться, и любые новые знания я впитывал как губка. Помню, федерация отправила молодых тренеров на «обучающие занятия», где мы, кстати, и познакомились со Светланой Владимировной Соколовской, и с тех пор дружим, стали не разлей вода. Так вот, мы ходили с ней на все занятия, лекции, тренировки, смотрели, записывали. Занятия тогда проводили Жанна Громова, Виктор Кудрявцев, другие специалисты.

Я очень благодарен Виктору Николаевичу, который потом стал моим «куратором», мы много работали вместе и в Питере, и в Москве, он ездил со мной на соревнования.

А получилось так: как-то я возвращался с соревнований, и в самолете, когда проходил мимо первых рядов, меня остановил Валентин Николаевич Писеев, сказал: «Как взлетим, подойди ко мне». Я предположил, что разговор будет жестким. Помню, Тамара Гвоздецкая, массажист сборной, меня перекрестила, сказала: «С Богом».

Беседа, действительно, была, скажем так, серьезной, но в конце мне было сказано, что Виктор Николаевич станет мне помогать. И я благодарен Писееву и Кудрявцеву за то решение, потому что работа с таким замечательным тренером дала мне огромный опыт, я столько всего узнал, почерпнул. Впоследствии это стало огромным подспорьем.

-- В вашей группе тренировалось много спортсменов, с кем связаны самые яркие моменты?

-- Прежде всего, Костя Меньшов. Его тогда многие списали, мне прямо говорили: что ты хочешь, ему уже столько лет. Но я верил, хотя в тот момент в глазах многих выглядел наивным идиотом. Спасало то, что я был упертым, шел буквально напролом: меня за дверь, я в окно, и вот эта уверенность и упертость, в хорошем смысле слова, привели к результатам.

У Меньшова получилась яркая концовка карьеры. Костя, кстати, не ушел из спорта, работает тренером в нашей Академии.

Примерно в этот период появилась Ксюша Макарова – дочь Ларисы Селезневой и Олега Макарова -- замечательных фигуристов, прекрасных людей. И для меня большая честь, что я могу называть себя их другом. Мы по-настоящему дружим. Недавно Лара с Олегом гостили у меня. Раньше мы с ребятами к ним часто ездили на сборы в Америку, и они во всем нам помогали.

Ксюша недавно родила дочь, назвала Аней. У Ларисы с Олегом растет прекрасный сын Лешка…

Ксюша унаследовала от папы с мамой спортивный характер, спортивное мышление. Я благодарен Ларисе и Олегу, что они доверили мне как тренеру свою дочь. Ксюша была фигуристкой высокого уровня, ее первые выступления на соревнованиях в составе нашей сборной сразу вызвали много восторгов. Для нее было прикольно прилететь в Россию, где она до этого была лишь наездами с родителями. Ксюша была на подъеме.

Но жить в России одной оказалось сложнее, чем ожидала. Она по-прежнему много тренировалась, работала, ставила перед собой цели, но не все шло гладко…

Так что желание спортсмена, его трудолюбие – это хорошо, но бывают обстоятельства, разные причины, к примеру, переезд в другую страну, которые становятся помехой для самореализации спортсмена…

В жизни всё случается, и я рад, что мы остались хорошими друзьями с Ксюшей, ее семьей. Вся наша команда их просто обожает.

-- Влад Сезганов, Алексей Моторин, Гордей Горшков – фигурист, который первым у нас исполнил четверной риттбергер, Макар Игнатов, другие. С вами сейчас работает Алена Леонова, когда-то тренировался Глеб Смолкин…

-- Глеб был моим любимчиком. Талантливейший парень, музыкальный, артистичный, с яркими внешними данными, что немаловажно для фигурного катания. И то, что в итоге Глеб перешел в танцы на льду, для меня не стало неожиданностью. Я рад, что в его становлении как спортсмена есть и мой вклад. Не знаю, смог ли он исполнять сложные прыжки и в таком количестве, как сегодня это делают ребята, но, как танцор он катается, на мой взгляд, блестяще.

-- Среди всех учеников особняком стоит Дмитрий Алиев.

-- С Димой было больше всего нашего тренерского счастья. Я уже много раз рассказывал, как он приехал к нам 13-летним мальчишкой, как завоевывал внимание к себе, будучи тогда еще полулыжником, полуфигуристом, угловатым, «кривеньким», но с потенциалом, что чувствовалось сразу. Дима прошел с нами долгий путь, и все эти годы отвечал взаимностью, с ним всегда была «обратная связь», и это счастье для тренера, когда со спортсменом такое взаимопонимание.

Часто вспоминаю, как мы поехали на первые юниорские контрольные прокаты. Там же, в Новогорске, был сбор, где программы Димы видели все специалисты. Но на самих прокатах он отъехал неблестяще, тем не менее (сейчас открою тайну) нам было сказано, что независимо от итогов первого Гран-при, мы поедем на два этапа. Видимо, уже тогда Галина Петровна Голубкова (замгенерального директора ФФККР – прим.) разглядела в Димке потенциал. С этого и началась его спортивная карьера, и он ведь всегда оставался в составе сборной.

На первом юниорском Гран-при Алиев стал третьим, выданный аванс оправдал. Потом мы выиграли много всего. Он побеждал на юниорском финале Гран-при, становился серебряным призером, завоевывал серебро на юниорском мире, был победителем и призером чемпионатов Европы, участвовал в Олимпиаде…

Его спортивный путь всегда сопровождался сложностями, и Дима часто говорил: «Евгений Владимирович, нам чтобы выиграть, всегда нужно вылезать из такой ямы».

Что делать! Но как бы банально это ни звучало, мы никогда не сдавались.

Я всегда повторял, что есть такое понятие как «воля вдолгую». Я выработал для себя такую «опцию», это мой принцип, который позволяет двигаться вперед. Не уверен, есть ли вообще тренеры, которые не знали поражений, у которых не случалось осечек? Но при всем том, я считаю, победа, безусловно, приносит радость, а поражение, при правильном отношении, всегда чему-то учит.

Поражения можно переживать по-разному. Но зачем тратить время на скатывание вниз? Не лучше ли отряхнуться, дать успокоиться эмоциям и продолжать работать?

И Дима уяснил этот принцип. Сколько было неудачных прокатов короткой программы, после которых он выигрывал, потому что не опускал руки.

Помню, как мы отбирались на Олимпиаду в Пхенчхан. Начало сезона. Желание безумное поехать в Корею. У Димы травма. Травма серьезнейшая. Тренировки проходят с огромными ограничениями, то нельзя, это нельзя… Я веду его по «тоненькой линии», вымеряю все задания, рассматриваю всё чуть ли не под микроскопом. Димка сам всё понимает. И после очередной такой тренировки я запомнил его слова: «Евгений Владимирович, давайте сделаем вид, что у меня ничего не болит»…

Если я когда-нибудь соберусь сделать сборник цитат своих учеников, то там будет эта фраза Дмитрия Алиева…

Дальше. Плохие выступления на этапах Гран-при. Мы буквально запрыгиваем в последний вагон, цепляемся за чемпионат России, становимся третьими. Опять в борьбе. Отбираемся на Европу. Со всех сторон идет давление. А тут еще в команде близкий друг Димы – Саша Самарин, и это осложняет ситуацию, включаются жизненные переплетения.

Но Дима постепенно набирает обороты – адреналин, кураж и желание попасть на Игры притупляют боль. Не могу сказать, что к предолимпийскому чемпионату Европы он полностью восстановился. Но в короткой приезжает третьим. На тренировке перед произвольной забывает в гостинице коньки, и мы разминаемся на полу, делая вид, что так и запланировано. Блестящий прокат произвольной, Алиев – второй. Мы на Олимпиаде!

Это были первые Олимпийские игры, и для меня, и для Димы. Мы наслаждались всем – солнцем, ареной, видом олимпийских колец, самим фактом, что мы здесь находимся. Для дебютанта Олимпийских игр Дима выступил достойно, пятый после короткой программы, в итоге седьмой, да еще с таким составом фигуристов!

А через год был Грац, чемпионат Европы. На прокатах в Новогорске перед поездкой туда мы толком ничего не показали, все были в ужасе. Надо отдать должное, Галина Петровна, человек опытный, успокоила, сказала: «Ну, значит, там все будет хорошо». И в Граце с первого выхода на лед до окончания чемпионата Алиев не сорвал ни одного прыжка! Как будто «включил» другого человека. Абсолютно другого. И он победил!

С тем чемпионатом у нас связана одна история. Как-то наш хореограф Ольга Германовна Глинка рассказала, что в голове увидела картинку, будто я на каком-то соревновании стою в синем пальто у бортика, победно вскинув руки. Мы забыли об этом, и только когда увидели фотографию с чемпионата в Граце, где я стою в синем пальто на фоне волчка Димы с поднятыми руками, то вспомнили о том разговоре.

В Граце Дима катался так, будто его вел сам Бог…

-- В такие моменты поневоле поверишь в провидение… Жаль, что тогда из-за пандемии отменили чемпионат мира, но не хочется о грустном говорить… Расскажите лучше о других фигуристах, которые тренируются у вас.

-- Аня Фролова. С этой фигуристкой нас уже многое связывает, и я благодарен ей за победы, успешные выступления. С Аней интересно работать, она неординарный человек.

Матвей Ветлугин. Моя задача добиться стабильности в его многооборотных прыжках. Четверной лутц, флип, риттбергер – на тренировках он делает их легко с разных заходов. Матвей очень интересный, выразительный, думающий спортсмен.

Артур Даниелян. Пока ему не удается реализовать потенциал, но мне кажется, что ему есть, что сказать на льду.

Настя Губанова. Сделала большой шаг в карьере. Стала чемпионкой Европы, завоевала два серебра. Пока у Насти не получается проявить себя на чемпионате мира, но надеюсь, точку ставить рано.

-- Вы упомянули о хореографе Ольге Глинке, расскажите, как подбиралась ваша команда, кто составляет её костяк?

-- С Ольгой Германовной нас свел случай. У меня каталась девочка Ника Трифонова, а ее мама была дружна с Ольгой Германовной. Каждый год от нашей академии мы ездили на сборы в Швецию, и как-то мама Ники попросила Олю сопровождать дочь на сборе. Там мы и познакомились.

Оля занималась художественной гимнастикой, я попросил ее поработать над растяжкой с ребятами, поделать какие-то упражнения. Дальше - больше. Со временем доверили «шлифовку» программ. А сейчас Ольга Германовна – незаменимый человек в команде. Она и хореограф, и помощник во всех делах, и психолог…

Именно она следит за психоэмоциональным состоянием наших спортсменов и тренеров. Если что случается, ребята, прежде всего, идут к ней. Оля всегда заранее чувствует, что назревает проблема и, не дожидаясь бурного исхода, купирует «болезнь». Порой она является «мостиком» между мной и Светланой Владимировной Соколовской, потому что мы оба эмоциональные, и в творческом процессе, бывает, находит коса на камень так, что искры во все стороны летят. И Оля своим спокойствием и рассудительностью это гасит.

Костяк нашей команды и Валентин Молотов. Человек очень надежный, пунктуальный. У него все расписано, все распланировано, он все помнит, знает. Валентин Николаевич – это дисциплина нашей команды. Прекрасный постановщик, в прошлом танцор – ученик Алексея Горшкова и Сергея Чемоданова. Великолепно занимается с ребятами скольжением. Профессионал.

Андрей Лущиков – тренер по ОФП. Легкоатлет, бегал на средние дистанции. Разработал свою методику подготовки спортсменов, которую мы вместе адаптировали под занятия с фигуристами.

Тренеры Роман Усатов и Мария Артемьева. Они занимаются с юниорами и довольно успешно. Замечательные специалисты.

-- По вашему мнению, главное качество тренера?

-- Хладнокровие. Тренер должен оставаться спокойным при любых обстоятельствах. Это 100 процентов. Он должен уметь принимать решения и оперативно принимать, порой мгновенно, даже импульсивно, но при этом держать абсолютным внутренний контроль. Тренер-паникер – профнепригодность.

Я много работал над собой - это важно, ведь спортсмены всегда чувствуют настрой и настроение тренера, особенно перед стартом.

Ну и, конечно, важнейшее качество тренера -- развитие. Без профессионализма никуда. Знания. Постоянное пополнение знаний. Когда анализируешь разные ситуации, возникают вопросы, ты ищешь ответы, ищешь пути решения и, значит, постоянно развиваешься. Успокаиваться – плохая история.

Тренер не может успокаиваться, останавливаться.

Он должен идти вперед, чтобы, как модно сейчас говорить, всегда быть в тренде.

Ольга ЕРМОЛИНА

Фото Юлии КОМАРОВОЙ, Михаила ШАРОВА, Марии ЕВТЕЕВОЙ, Ольги ТИМОХОВОЙ и Татьяны ФЛАДЕ