Финишный отрезок её спортивного пути к олимпийской вершине был похож на яркий полет кометы. В 1995 году Оксана Казакова встала в пару с Артуром Дмитриевым, а уже через три года, в 1998-м, они выиграли Олимпийские игры в Нагано!

Но за этими цифрами и фактами годы тренировок и труда. И осуществление мечты маленькой девочки, которая с первых шагов в фигурном катании верила в себя и точно знала, что станет олимпийской чемпионкой!

-- Оксана, в апреле вы отметили юбилей, и это повод, чтобы вспомнить самые яркие моменты спортивной биографии. Что запомнилось больше всего?

-- Самые яркие моменты… Это мой первый тренер Валентина Михайловна Чеботарева. Я помню до сих пор, как хрустел лед под ее коньками, когда она выписывала какие-то фигуры, фонарики. Мы тренировались тогда на открытом катке. И мне хотелось так же, как она, всё это делать…

Еще одно воспоминание, когда я заняла второе место на соревнованиях и поняла, что никогда не хочу быть второй. Мне было 7 лет, а девочка, которая меня обыграла, была на три года старше. Помню, как мама утешала, говорила: «Ну что, она же старше тебя». А мне почему-то было так стыдно, что я вторая. И вот это чувство, что я во всем должна быть первой, осталось на всю жизнь.

Еще вспоминаю чемпионат Европы 96-го в Болгарии. Я тогда каталась после травмы, пять месяцев пропустила, меня дождались, и мы вышли с Артуром и выиграли тот чемпионат. Это была очень ценная медаль.

И, конечно, Олимпийские игры в Нагано, когда я просто выдохнула, потому что 20 лет жила в напряжении и ожидании этого события…

На праздновании моего юбилея мы о многом вспоминали, и друзья рассказывали, что я всегда им говорила, что стану олимпийской чемпионкой. Сама я этого не помню, но мне кажется, я всегда верила в себя, в свою мечту, которую я не хотела ни отдать, ни подарить. Это была моя мечта и бессознательно или осознанно я делала всё, чтобы она осуществилась.

Есть книга «Разум чемпионов», где собраны высказывания знаменитых спортсменов. И все они говорят о том же, что верили в себя, шли к своей мечте и представляли себя чемпионами, прокручивая в голове эмоции, которые будут испытывать на пьедестале. И это, как ни странно, работает. Во всяком случае, всё, о чем я думала маленькой девочкой, представляя, какие эмоции буду переживать, выиграв Олимпиаду, именно это я и испытала в Нагано. Я была горда, я хотела плакать и я знала, что мной гордились!

Детская мечта, которую я вынашивала 20 лет, которую холила и лелеяла, осуществилась. А сколько было нас девочек, фигуристок, 75 года рождения, и из всех фактически только я дошла до олимпийского золота.

-- Олимпийский финишный отрезок вы преодолели всего за три года. Насколько насыщенным и спрессованным был этот период?

-- Самым тяжелым для меня оказался первый год, когда мы только встали в пару с Артуром, и я начала сопротивляться.

-- В смысле?

-- До этого Артур катался с Наташей Мишкутенок, и из меня хотели сделать подобие его первой партнерши, что абсолютно не в моем характере быть похожей на кого-то. Я должна быть единственной и неповторимой. И как бы мои слова не воспринимались, но это правда.

На протяжении года я сопротивлялась, очень не хотела, чтобы нас сравнивали. Но при этом, какие-то вещи я уяснила и сказала себе: «Оксана, засунь свою гордость куда подальше и делай». Единственное, в чем я осталась непреклонной, что ни в катании, ни в костюмах не хочу никого копировать. Тамара Николаевна (Москвина – прим.) пыталась «завешивать» меня разными тряпками, рюшками, что в моем понимании было совершенно исключено. Я всегда ценила элегантность и простоту. Наверное, мы что-то потеряли за первый год, но я работала и делала, и это меня спасло.

Потом, когда мы выиграли Олимпиаду, многие говорили, что мне повезло, что встала в пару с Артуром, который к тому моменту был опытным партнером, олимпийским чемпионом. «Но тогда почему он выбрал не вас? -- спрашивала я. -- Это была не удача, а мой шанс, который нужно было использовать,  я его не упустила».

Два года я билась как рыба об лед на тройном тулупе. Я знала, мне нужно это сделать. И когда на юбилее мы смотрели видео нашей олимпийской программы, я сказала Артуру: «Вот в этот момент, когда я прыгнула тройной тулуп, я поняла, что мы выиграем».

Я никому не хотела эту Олимпиаду дарить, отдавать. Никому. Потому что понимала, что у тех, кто за нами, еще есть время, а у нас его нет, это наш единственный шанс, без права на ошибку.

-- Многие спортсмены говорят, что Олимпиада ни с чем несравнимое событие. Это на самом деле так?

-- Как только мы вошли в олимпийскую деревню, я сразу почувствовала, что мы оказались в другом спортивном мире. Абсолютно другом. Что это даже не соревнования, а праздник с элементами спорта.

Еще один яркий момент, когда мы стали первыми после короткой программы, чего до этого не удавалось. Нужно было не перегореть, а перед произвольной еще был выходной день, и я спросила Артура: «И что теперь делать?». На что он ответил: «Ну, спи спокойно»…

Мы очень хорошо были готовы к Олимпийским играм – просто звенели. И все-таки я до последнего сомневалась, что нам дадут выиграть.

-- Почему?

-- Потому что фаворитами ехали другие. Я понимала, что это будут наши. И хотя я верила себе, верила в себя, но, скажем так, не верила судьям. И когда я прыгнула тройной тулуп и подумала, что с таким прокатом мы можем выиграть, все равно ждала до последнего. И только после того, как выставили оценки, и Тамара Николаевна сказала: «Вы первые!», я поняла, что мы – олимпийские чемпионы.

-- Если вернуться на 3 года назад, как образовалась ваша пара с Артуром? Слышала историю, что когда Наталья Мишкутенок закончила со спортом, Артур начал подыскивать новую партнершу. И как-то один баскетболист позвал его в баню и между прочим рассказал о фигуристке Оксане Казаковой.

-- Этой истории я не знаю, но помню, что после чемпионата страны 94-го года, когда мы с Димой Сухановым не попали в призеры, я сказала: «Дима, не знаю, как сложится моя жизнь, но с тобой я больше не катаюсь». Просто поняла, что дальнейшего прогресса не будет, хотя Дима был хороший партнер, и у нас были хорошие отношения.

Через некоторое время меня вызвала наш тренер Наталья Евгеньевна Павлова и сказала: «Оксан, тут Артур ищет партнершу». Я никак не отреагировала: пусть ищет. А она: «Не хочешь попробовать?». Тут уже я удивилась. «Наталья Евгеньевна, -- говорю, -- вы что? Где я и где он? Даже пробовать не стану».

Неделю меня уговаривали – Павлова, ее супруг, хореограф Светлана Король, ее муж, он был у нас массажистом. В конце концов, я согласилась. Мы с Артуром пошли в спортивный зал военной академии и ночью пробовали, получится у нас что-то в паре или нет. Делалось это в тайне и, по-моему, даже Тамара Николаевна была не в курсе. Во всяком случае, когда на юбилее об этом стали вспоминать, Тамара Николаевна переспросила: «Я что-то пропустила?». То есть она ничего не знала.

-- Начало работы с Артуром у вас получилось непростым – на тренировке вы серьезно травмировались. О чем подумали тогда?

-- Я всегда была упертой, характером в маму, еще и овен по знаку Зодиака. Подруга мне однажды напомнила, как мы катались в «Юбилейном», мне было 6 лет, я упала на тренировке, и меня повели в медкабинет. Врач начал говорить, что следует сделать это и это. Но я его прервала, сказала, что ничего не надо, потому что у меня тренировка не закончилась. И для солидности добавила, что всё равно стану олимпийской чемпионкой…

Просто даже в такие моменты я была уверена, что в моей жизни всё сложится именно так, что я встану и стану, и по-другому быть не может. И эта уверенность всегда держала меня.

Когда Артур на руках принес меня в гипсе домой, и мама, открыв дверь, застыла в ужасе на пороге, я и мысли не допускала, что в моей спортивной карьере не будет продолжения. Артур, помню, спокойно сказал: «Вот теперь всё будет хорошо!»…

Знаете, сложно предугадать, почему какие-то события происходят в нашей жизни. Наверное, так и должно быть. Я как-то смотрела интервью теннисиста Федерера, где он рассказывал о травме, из-за которой «выпал» на полгода. В первые дни он страшно переживал, а потом понял, что это время ему дано, чтобы вздохнуть, подумать, перезагрузиться. «Когда я вернулся на корт и начал играть, соперники уже порядком устали, а я выглядел свежим. Значит, это было нужно», -- рассказывал он.

Наверное, и мне нужна была пауза, чтобы какие-то вещи переосмыслить. Благодаря врачам и Тамаре Николаевне, я снова смогла кататься. Москвина, надо сказать, никогда своих учеников не оставляет в сложной ситуации. Вместе с ними ходит по врачам, навещает потом дома, приносит фрукты. И это очень важно, когда тренер так поддерживает тебя. Не то, что позвонил и просто спросил, как дела, а на самом деле поддерживает, и ты это видишь и чувствуешь.

-- Тамара Николаевна не только опытный тренер, но и замечательный психолог. Она рассказала историю, как однажды на тренировку пришел ваш супруг, и ей бросилось в глаза, как вы преобразились, стали по-другому кататься. Тогда Москвина втайне от вас попросила у него фотографию и поставила это фото в рамке на бортик катка. Это помогало?

-- Тамара Николаевна любит рассказывать эту историю, но это сработало ведь только со мной. Я просто не любила кататься, когда мне не для кого было кататься. По характеру я «плюс старт», люблю праздник, соревнования, чтобы красиво одеться, чтобы хлопали, а на тренировках мне становилось скучно. Не люблю рутину.

Помню, как мы поехали в Германию на сборы, и в один из дней тренировка не клеилась, не шла, было видно, что мне неинтересно. Тамара Николаевна это поняла, кинулась искать зрителей. Обнаружила на катке единственного сантехника, привела и усадила на трибуну. И все поменялось -- я каталась для этого человека.

-- К Олимпиаде в Нагано вы готовились в одной группе с сильной парой Елена Бережная – Антон Сихарулидзе. Какие приемчики находили для себя, чтобы не перегореть?

-- Поначалу я очень переживала из-за этой ситуации. Я ведь единственный ребенок в семье, привыкла, что всё внимание мне. Но Тамара Николаевна – опытный тренер и нашла решение. Она подключила к нам с Артуром еще и Игоря Борисовича Москвина.

По полчаса Тамара Николаевна работала отдельно с каждой парой, а затем нас передавала Москвину. Я видела его внимание. Я вообще очень доверяла Игорю Борисовичу. И это меня примирило с действительностью. Меня отпустило. Я придумала для себя аргумент, что ребята работают с одним тренером, а мы с Артуром с двумя.

Но сейчас, спустя время, я понимаю, насколько это было здорово, что мы, две пары, постоянно подстегивали друг друга, и это заставляло расти, потому что отсутствие конкуренции ведет к деградации.

С Леной Бережной мы очень дружили. В свободное время любили играть в бильярд, ходили по магазинам, просто гуляли. У Тамары Николаевны всегда так: на льду жесткое соперничество, а за пределами катка тусовки никто не отменял – с Леной и Антоном, да и со всеми ребятами мы были в отличных отношениях.

-- Чем вам запомнился Москвин?

-- Добротой. Хотя поначалу я его побаивалась, но это было ошибкой, я просто его не знала. Когда маленькими мы ходили смотреть, как катаются большие ребята, Игорь Борисович всегда кричал на весь каток, и мне казалось, он злится на спортсменов. Но когда уже сама стала у него тренироваться, поняла, что он настолько эмоционально переживал за каждого, что просто не мог сдержаться… Игорь Борисович очень много мне дал. И все его упражнения я использую до сих пор, и это реально работает…

Наверное, тренеры тогда были другие. Думающие. Они привлекали хореографов из Кировского театра, которые привносили много интересного в фигурное катание. Слушали музыку, знали классику, смотрели спектакли, ходили на балет, читали книги… И я рада, что застала то время, потому что сейчас некоторые не знают даже сюжета о «Ромео и Джульетте». И меня пугает, что мои студенты, не все, но многие, а это будущие тренеры, не горят желанием развиваться.

-- Но вам-то этого стремления было не занимать. Объясните, зачем, став олимпийскими чемпионами, зная, что это ваш последний сезон в любителях, вы с Артуром, несмотря ни на что, стали учить четверной выброс и исполнили его на соревнованиях?

-- На то мы и олимпийские чемпионы, чтобы не останавливаться в развитии. После Нагано стали думать, чем можем удивить? Тройной флип не прыгнем, поддержки делают все, четверной подкрут – нет, значит, четверной выброс. Жаль, мало кто помнит, что 25 лет назад на Играх Доброй воли в США мы первыми исполнили четверной выброс, хотя есть видео того проката.

-- Завершив спортивную карьеру, вы три года выступали в шоу «Champions On Ice». Что почерпнули из этого периода?

-- Мне было безумно интересно оказаться среди фигурнокатательного бомонда: Климова – Пономаренко, Усова – Жулин, Бойтано, Баюл… Весь цвет мирового фигурного катания. Я училась у них, и это правда. Переодевала коньки и бежала всех смотреть.

Для себя отмечала, что Саша Жулин или Женя Платов каждый раз катали программы немного иначе, импровизировали, потому что 90 выступлений (!), и катать одно и то же - очень тяжело…

Это было золотое время. Время творчества. Когда вечерами Жулин с гитарой, Пономаренко, Артур, мы все могли просто сидеть и говорить о Барышникове, Нурееве, бродвейских мюзиклах…

-- Имея такой багаж опыта и знаний, вы не стали тренировать, хотя пробовали это делать. Почему, ведь ваша пара Камилла Гайнетдинова – Иван Бич первыми запрыгала тройной лутц?

-- Как ни странно, с учениками мне было интереснее на тренировках, чем на соревнованиях. Когда каталась сама, всё было наоборот.

В то время у меня были и другие телепроекты, потом родилась дочь Ксения, и одно время я не работала. Не хочу гадать, как сложилась бы моя жизнь, если бы не идея с университетом Лесгафта, хотя я никогда не хотела учиться там. Даже поступила в институт телерадиожурналистики, но родилась дочь, учебу я забросила. И позднее мой папа все-таки настоял, чтобы я получила высшее образование, и я окончила наш университет. Тогда у нас был прекрасный ректор – глыба – Владимир Александрович Таймазов, и он пригласил меня работать в международный отдел, а затем я стала уже преподавать на кафедре теории и методики конькобежного спорта и фигурного катания.

Но принять такое решение для меня было непросто. Супруг до сих пор вспоминает, как я сидела на балконе и рыдала, что хочу кататься и не хочу преподавать. А сейчас эта профессия мне настолько нравится! Мне просто это интересно! Наконец, удалось совместить то, что увлекало как спортсменку и как тренера.

-- Что вы говорите студентам, когда они приходят к вам на лекции?

-- Что тренеров очень много, а специалистов очень мало. И, конечно, мой спортивный опыт играет большую роль, он пригодился, потому что часто студенты говорят: «Оксана Борисовна, ваши лекции самые интересные, потому что вы приводите много практических примеров».

Я уже два курса выпустила, и меня радует, что среди выпускников много тех, у кого успешно сложилась профессиональная карьера. Кто-то нашел себя и выступает в качественных шоу, другие стали хорошими тренерами и работают с детьми.

Я стараюсь всегда удержать студентов от неверного шага, особенно тех, кто на последнем курсе разочаровывается в тренерской профессии и хочет бросить. Не знаю, как, но каждый раз я нахожу какие-то слова, чтобы человек не сделал то, о чем потом пожалеет.

-- С годами поменялось ваше представление о тренерской профессии?

-- Между тем, как я понимала эту профессию, когда мне было 20 лет, и сегодняшним днем – пропасть. И я всегда говорю студентам, что быть спортсменом и быть тренером – две разные профессии. Многие путают эти понятия, считают, что если умеешь кататься на коньках, то станешь хорошим тренером. Но это очень большая ошибка.

Игорь Борисович как-то сказал, что из олимпийского чемпиона никогда не получится хороший тренер. Сказал, но не объяснил, почему так считал. И со временем я нашла его словам объяснение. Нельзя тренировать по принципу «как я сам». Невозможно научить, тем более заставить ученика делать всё точно так же, как делал это ты. У всех разные характеры, психология, тело, голова, не говоря о нюансах.

Быть хорошим тренером – это думать 24 часа. Две тренировки в день, выбор музыки, костюмов, травмы, болячки, проблемы учеников… По большому счету, ты должен «раствориться» в своих спортсменах.

Иногда я спрашиваю студентов: «Поднимите руки, кто закончил по травме?» Довольно много. Тогда я задаю еще вопрос: «А кто из тренеров ездил с вами к врачу?» Ни одной руки…

Травма ноги Оксаны Казаковой – разрыв связок правой лодыжки – это звучало как приговор для парницы. И то, что случилось с Леной Бережной, было приговором для спортсмена. Но Тамара Николаевна не просто вернула нас в спорт, но и сделала всё, чтобы мы стали олимпийскими чемпионами.

-- Но «раствориться» в учениках не означает, что тренер должен подчинить ученику свою жизнь или подменить родителей?

-- Нет. Это другое. Спортсмен без тренера никуда, как и тренер без спортсмена. Их работа - это своего рода взаимовыгодный проект, который их объединяет.

-- Проблема тренерских кадров всегда стояла на повестке дня. Насколько качественное образование получают будущие тренеры в вашем университете?

-- Программа обучения отличная. Помимо специальных предметов, это изучение физиологии, анатомии, психологии, многого другого, что в принципе каждый тренер должен знать. Многие, к сожалению, этого не понимают, спрашивают, зачем? Но к вам приводят 3-летнего ребенка, и если вы не владеете базовыми знаниями, то рискуете просто физически и психологически сломать ученика. Если вы не знаете, как работает голеностоп, то рано или поздно вылезут травмы, и вы будете спрашивать: откуда? Вот оттуда.

Я понимаю, что не все студенты готовы вкладываться в учебу 24 на 7. Я не ругаю тех, кто пропускает занятия, потому что, считаю, что  каждый должен для себя понять -- это его жизнь, его знания, его результат, его профессия и успех. Чем меньше студент знает, тем хуже для него. Заставлять бесполезно, человек сам должен думать, делать осознанный выбор.

-- Преодолев рубеж 5:0, у вас есть ощущение, что в жизни всё сложилось правильно?

-- Гневить Бога не надо, я живу в удовольствие и с удовольствием. Это самое главное. Конечно, переживаю за близких, и рада, что все живы-здоровы.

Я живу, как хочу. Одеваюсь, как хочу. Ем, что хочу. И хожу, куда хочу. У меня прекрасная дочь, замечательный муж (Юрий Кашкаров – олимпийский чемпион по биатлону – прим.), который понимает меня, у нас много друзей, общие увлечение, и нам хорошо вместе. Безусловно, у меня есть обязательства, есть работа, которая мне интересна и мне нравится.

И я думаю, моя жизнь сложилась так, потому что мне встречались хорошие люди, которые правильно влияли на меня. И Игорь Борисович, который удержал от опрометчивого шага, всё бросить, когда мы с Артуром не попали в финал Гран-при. Москвин подобрал тогда правильные слова, сумел переубедить и развернул немного мою судьбу в верное направление. И Тамара Николаевна, от которой я многое взяла и во многом благодаря ее влиянию я стала такой, какая есть.

-- Фраза или слово Москвиных, которое вы запомнили?

-- Думай. Думай, ищи, не бойся самых бредовых идей, пробуй, делай и думай.

-- Спасибо. Это была очень интересная беседа.

Ольга ЕРМОЛИНА

Фото из личного архива Оксаны Казаковой